Неточные совпадения
Дома он через минуту уже решил дело по
существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы в
природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
Если человек
существо, целиком детерминированное
природой и обществом, то не может быть никакой свободы.
Человек остается
существом целиком детерминированным
природой и социальной средой.
Всякий партикуляризм по
существу не христианской
природы.
Но тайна человека в том, что он не только природное
существо и не объясним из
природы.
Дети, пока дети, до семи лет например, страшно отстоят от людей: совсем будто другое
существо и с другою
природой.
Равнодушная, а может быть, и насмешливая
природа влагает в людей разные способности и наклонности, нисколько не соображаясь с их положением в обществе и средствами; с свойственною ей заботливостию и любовию вылепила она из Тихона, сына бедного чиновника,
существо чувствительное, ленивое, мягкое, восприимчивое —
существо, исключительно обращенное к наслаждению, одаренное чрезвычайно тонким обонянием и вкусом… вылепила, тщательно отделала и — предоставила своему произведению вырастать на кислой капусте и тухлой рыбе.
Он так сжился с
природой, что органически всем своим
существом мог предчувствовать перемену погоды. Как будто для этого у него было еще шестое чувство.
Правда, что
природа, лелеявшая детство Багрова, была богаче и светом, и теплом, и разнообразием содержания, нежели бедная
природа нашего серого захолустья, но ведь для того, чтобы и богатая
природа осияла душу ребенка своим светом, необходимо, чтоб с самых ранних лет создалось то стихийное общение, которое, захватив человека в колыбели, наполняет все его
существо и проходит потом через всю его жизнь.
Аристотель говорит в своей, во многих отношениях замечательной, «Политике»: «Человек есть естественно животное политическое, предназначенное к жизни в обществе, и тот, кто по своей
природе не является частью какого-либо государства, есть
существо деградированное или превосходящее человека».
Человек есть
существо, целиком зависимое от
природы и общества, от мира и государства, если нет Бога.
Однажды после каникул он явился особенно мрачный и отчасти приподнял завесу над бездной своей порочности: в его угрюмо — покаянных намеках выступало юное
существо… дитя
природы… девушка из бедной семьи. Обожала его. Он ее погубил… Этим летом, ночью… в глубоком пруду… и т. д.
То, что я скажу, по внешности покажется парадоксальным, но по
существу неопровержимо: наука и религия говорят одно и то же о чуде, согласны в том, что в пределах порядка
природы чудо невозможно и чуда никогда не было.
Но человек, занимающий иерархически высшее и центральное положение, призванный быть добрым царем
природы, заразил всю
природу, все иерархически низшие
существа грехом и отступничеством и стал рабом той низшей
природы, перед которой так страшно виновен и которую должен оживить.
Вся
природа есть органическая иерархия живых
существ.
Во внутреннее
существо природы, в творческую связь вещей научное знание не проникает, оно обходится без такого понимания причинности.
Тут она не тревожила его никакими определенными и неразрешимыми вопросами; тут этот ветер вливался ему прямо в душу, а трава, казалось, шептала ему тихие слова сожаления, и, когда душа юноши, настроившись в лад с окружающею тихою гармонией, размягчалась от теплой ласки
природы, он чувствовал, как что-то подымается в груди, прибывая и разливаясь по всему его
существу.
Дядя Максим убеждался все более и более, что
природа, отказавшая мальчику в зрении, не обидела его в других отношениях; это было
существо, которое отзывалось на доступные ему внешние впечатления с замечательною полнотой и силой.
Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то огромного, неумолимого и немого зверя, или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно, — в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно, великое и бесценное
существо — такое
существо, которое одно стоило всей
природы и всех законов ее, всей земли, которая и создавалась-то, может быть, единственно для одного только появления этого
существа!
Лучше было бы, если бы он умер, как все другие, а не оставался бессмысленным и жалким
существом, как позор жалкой в своей немощи человеческой
природы.
— А эти ваши нравственные обязательства не согласны с правилами физиологии. Они противоречат требованиям
природы; их нет у
существ, живущих естественною жизнью.
Наши северные мужики конечно уж принадлежат к
существам самым равнодушным к красотам
природы; но и те, проезжая мимо Воздвиженского, ахали иногда, явно показывая тем, что они тут видят то, чего в других местах не видывали!
Это было какое-то по
природе своей грациозное
существо; все в ней было деликатно: губки, носик, ножки, талия; она весело и простодушно улыбалась.
В этом мире небо кажется чище,
природа роскошнее; разделять жизнь и время на два разделения — присутствие и отсутствие, на два времени года — весну и зиму; первому соответствует весна, зима второму, — потому что, как бы ни были прекрасны цветы и чиста лазурь неба, но в отсутствии вся прелесть того и другого помрачается; в целом мире видеть только одно
существо и в этом
существе заключать вселенную…
Кроме того, что в тепле, среди яркого солнца, когда слышишь и ощущаешь всей душою, всем
существом своим воскресающую вокруг себя с необъятной силой
природу, еще тяжеле становится запертая тюрьма, конвой и чужая воля; кроме того, в это весеннее время по Сибири и по всей России с первым жаворонком начинается бродяжество: бегут божьи люди из острогов и спасаются в лесах.
Но, кроме труда уберечь их, в остроге было столько тоски; арестант же, по
природе своей,
существо до того жаждущее свободы и, наконец, по социальному своему положению, до того легкомысленное и беспорядочное, что его, естественно, влечет вдруг «развернуться на все», закутить на весь капитал, с громом и с музыкой, так, чтоб забыть, хоть на минуту, тоску свою.
«Милостивый государь, — пишет он редактору «Revue des Revues», — вы спрашиваете моего мнения насчет успеха всемирного конгресса мира. Я верю так же, как и Дарвин, что насильственная борьба есть закон
природы, управляющий всеми
существами.
Ее живая, восприимчивая, легко волнуемая
природа могла мгновенно увлекаться порывами ума или сердца и мгновенно превращаться из одного
существа в другое, совершенно непохожее на первое.
Он был так умен, несмотря на то, что не получил никакого образованья, так тонко понимал, несмотря на то, что выражался грубо, по-топорному, — что почувствовал всё неравенство
природы этих двух
существ и крепко призадумался.
Когда человек при виде нравственного страдания или опасности, угрожающей здоровью и жизни любимого
существа, страдает сам всеми силами своей души, забывая сон, покой и пищу, забывая всего себя, когда напрягаются нервы, возвышается его духовная
природа — тогда нет места требованиям и нет места мелочным вниманиям, заботам и угождениям.
Но я не был один. Федосья зорко следила за мной и не оставляла своими заботами. Мне пришлось тяжелым личным опытом убедиться, сколько настоящей хорошей доброты заложила
природа в это неуклюжее и ворчливое
существо. Да, это была добрая женщина, не головной добротой, а так, просто, потому что другой она не умела и не могла быть.
Пока эти понятия не выгнаны из общества, пока полная гармония идей и потребностей
природы не восстановлена в человеческом
существе, до тех пор подобные сделки неизбежны.
В Крыму и на Кавказе опять-таки хороша только
природа, а населяющие их восточные человеки, с их длинными носами и бессмысленными черными глазами, — ужас что такое!.. в отчаяние приводящие
существа… так что я дошел до твердого убеждения, что человек, который хоть сколько-нибудь дорожит мыслью человеческой, может у нас жить только в Москве и в Петербурге.
Скоро дыханье
природы проникло в мое
существо и выгнало из головы моей гимназию, товарищей, учителей, книги и уроки.
Этого мало; подражать
природе — тщетное усилие, далеко не достигающее своей цели потому, что, подражая
природе, искусство, по ограниченности своих средств, дает только обман вместо истины и вместо действительно живого
существа только мертвую маску».
Определяя прекрасное как полное проявление идеи в отдельном
существе, мы необходимо придем к выводу: «прекрасное в действительности только призрак, влагаемый в нее нашею фантазиею»; из этого будет следовать, что «собственно говоря, прекрасное создается нашею фантазиею, а в действительности (или, [по Гегелю]: в
природе) истинно прекрасного нет»; из того, что в
природе нет истинно прекрасного, будет следовать, что «искусство имеет своим источником стремление человека восполнить недостатки прекрасного в объективной действительности» и что «прекрасное, создаваемое искусством, выше прекрасного в объективной действительности», — все эти мысли составляют сущность [гегелевской эстетики и являются в ней] не случайно, а по строгому логическому развитию основного понятия о прекрасном.
Приписывать его действия произволу человекообразного
существа еще легче, нежели объяснять подобным образом другие явления
природы и жизни, потому что именно действия случая скорее, нежели явления других сил, могут пробудить мысль о капризе, произволе, о всех тех качествах, которые составляют исключительную принадлежность человеческой личности.
Природа здесь представляется живым
существом, чрезвычайно раздражительным, чрезвычайно щекотливым насчет своей неприкосновенности.
Во всей
природе видит дикарь человекоподобную жизнь, все явления
природы производит от сознательного действия человекообразных
существ Как он очеловечивает ветер, холод, жар (припомним нашу сказку о том, как спорили мужик-ветер, мужик-мороз, мужик-солнце, кто из них сильнее), болезни (рассказы о холере, о двенадцати сестрах-лихорадках, о цынге; последний — между шпицбергенскими промышленниками), точно так же очеловечивает он и силу случая.
Попробуйте заняться хоть одним из этих вопросов, и вы увидите, что и ваше
существо, и Монрепо, и вся
природа — все разом переполнится привидениями. Со всех сторон поползут шепоты, таинственные дуновения, мелькания, словом сказать, вся процедура серьезного исторического, истинно погодинского исследования. И, в заключение, тень Красовского произнесет: «Мечтать дозволяется».
Предыдущие соображения привели нас к тому заключению, что Обломов не есть
существо, от
природы совершенно лишенное способности произвольного движения.
Мне льстило всё это. Я с жаром расписывал ему его жизнь и доказывал, что он не виноват в том, что он таков. Он — печальная жертва условий,
существо, по
природе своей, со всеми равноправное и длинным рядом исторических несправедливостей сведенное на степень социального нуля. Я заключил речь тем, что сказал...
К чему служили мои детские мечты? разве есть необходимость предчувствовать напрасно? будучи ребенком, я часто, под влиянием светлого неба, светлого солнца, веселой
природы, создавала себе
существа такие, каких требовало мое сердце; они следовали за мною всюду, я разговаривала с ними днем и ночью; они украшали для меня весь мир.
Их делят обыкновенно, по цели, которую они преследуют, на заговоры, касающиеся любви и брака, болезней и здоровья, частного быта и общественных отношений, отношений к
природе и к сверхъестественным
существам.
И таких предписаний, — исходящих как бы от самой
природы и от знающего тайны ее знахаря, строгих и точных, совершенно напоминающих по форме своей нормы любого права и, однако, столь отличных от них по
существу, — так много записано и рассеяно в устном предании, что приходится считаться с этим древним и вечно юным правом, отводить ему почетное место, помнить, что забывать и изгонять народную обрядность — значит навсегда отказаться понять и узнать народ.
Лубков любил
природу, но смотрел на нее как на нечто давно уже известное, притом по
существу стоящее неизмеримо ниже его и созданное только для его удовольствия. Бывало, остановится перед каким-нибудь великолепным пейзажем и скажет: «Хорошо бы здесь чайку попить!» Однажды, увидев Ариадну, которая вдали шла с зонтиком, он кивнул на нее и сказал...
А какой-то черт шепчет на ухо: «Э, милый друг, все на свете возможно. Стерн, английский великий юморист, больше тебя понимал», и он сказал: «Tout est possible dans la nature» — все возможно в
природе. И русская пословица говорит: «Из одного человека идет и горячий дух, и холодный». Все твои домашние дамы в своем роде прелестные
существа и достойны твоего почтения, и другие их тоже не напрасно уважают, а в чем-нибудь таком, в чем они никому уступить не хотят, — и они не уступят, и они по-своему обработают.
В обращении его с «братьями» слышен был тон господина, а «братья», не исключая и старика Рубановского, относились к нему почтительно, как будто к
существу высшей
природы.
С другой стороны, трудно было бы, не считая
природу за осуществленное безумие, видеть лишь отверженное племя, лишь громадную ложь, лишь случайный сбор
существ, человеческих только по порокам — в народе, разраставшемся в течение десяти столетий, упорно хранившем свою национальность, сплотившемся в огромное государство, вмешивающемся в историю гораздо более, может быть, чем бы следовало.
Ведь в
природе кедр и иссоп питаются и цветут, слон и мышь движутся и едят, радуются и сердятся по одним и тем же законам; под внешним различием форм лежит внутреннее тождество организма обезьяны и кита, орла и курицы; стоит только вникнуть в дело еще внимательнее, и увидим, что не только различные
существа одного класса, но и различные классы
существ устроены и живут по одним и тем же началам, что организмы млекопитающего, птицы и рыбы одинаковы, что и червяк дышит подобно млекопитающему, хотя нет у него ни ноздрей, ни дыхательного горла, ни легких.